Увидел у одного священника в «Фейсбуке» две фотографии: на первой – крестный ход, где большинство – пожилые женщины, на второй – праздник в мечети, где плечом к плечу молятся мужчины, и молодых большинство. И подпись: «Ислам – это религия молодых мужчин Востока, а христианство – религия пожилых женщин Запада».
Не знаю, как там на Западе, а у нас в Церкви пожилых действительно много, но совсем не большинство. В храмах Екатеринбурга, куда мы с женой обычно ходим: Александра Невского в Ново-Тихвинском монастыре и в храме Большой Златоуст, – большинство прихожан – это семейные пары с детьми вроде нас. Молодежи тоже хватает, и бабушек предостаточно. Бабушки основательные – некоторые приходят со своими стульчиками. Усаживаются, как удобно, достают молитвословы, молятся и внимательно слушают, как служба идет. Если смотреть на них взглядом неверующего человека, то бабушки – это слабость Церкви. Они старенькие, немощные, вроде бы ничего не могут. Другое дело – бородатые мужчины в мечетях, перекрывающие улицы, чтобы резать баранов на Курбан-байрам, готовые ради своей веры перевернуть мир. Это впечатляет. А в православных храмах тихо, лампадки перед иконами теплятся, люди стоят, молятся, крестятся, служба благоговейно идет. Современному человеку, который хочет всего и сразу и желательно безо всякого труда, в Церкви неуютно. Часто человек приходит и говорит: «Ладно, я поверил, что наша православная вера – истинная, но что вы в Церкви можете мне предложить? Я хочу добиться успеха и уважения, заработать много денег и быть здоровым и счастливым!»
Вот только наша православная вера совсем не об этом: она вся от начала до конца о спасении души и победе над смертью. Как сказал Христос Своим ученикам: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16: 26). В нашей Церкви не принято делиться историями, которые так любят западные проповедники: «Я пришел в церковь, и Бог помог мне заработать миллион долларов!» У нас зачастую бывает наоборот: человек заработал миллионы, а потом задумался о душе, раздал имущество бедным и пошел за Христом. Почитайте житие нашего почти современника преподобного Серафима Вырицкого, там об этом хорошо написано.
Церковь говорит: люби Бога и ближнего, живи по заповедям и борись со своими грехами. Это трудней и сложней, чем отправиться пешком в Мекку и обратно, потому что твое путешествие будет продолжаться всю жизнь, а дойдешь ли ты до цели, знает только Бог. Ты покрестился? Молодец! В храм пришел на праздник? Очень хорошо! Стал правило молитвенное читать утром и вечером – еще лучше! Но пока ты не начал заботиться о своей душе, не начал бороться со своими грехами, к Богу ты не сильно приблизился. В современной церковной жизни бывает, что человек ходит в Церковь, посты соблюдает, по святым местам ездит, а людей не любит – и тогда все напрасно. Ведь главный критерий твоей веры – не сколько времени ты в храм ходишь и какие святыни увидел, а любовь к Богу и людям. В этом – закон и пророки. Как сказал отец монашества преподобный Антоний Великий: «От ближнего нам и жизнь, и смерть. Ибо если приобретем брата, то приобретем Бога, если же соблазним брата, то согрешим против Христа».
А спасение души многих молодых людей мало волнует – в первую очередь хочется чего-то добиться в жизни, состояться как личности. Представьте, сидят студенты на ступеньках университета и рассуждают о покаянии. Один другому: «Ура! Скоро пост! Жду не дождусь! Скорей бы перестать сидеть в социальных сетях и играть в танчики! Отключу смартфон, буду после пар на вечернюю службу ходить, а по вечерам Покаянный канон читать». А второй ему: «А я вообще хочу на выходных в монастырь уехать! Там постные службы такие строгие и длинные, хорошо на них о грехах подумать!» Реальная картинка?
А ведь когда-то на Руси всё было по-другому. Почему же? Да потому, что раньше в любой семье было христианское воспитание, была традиция, и эта традиция была православной. В середине XVII века Антиохийский патриарх Макарий посетил Русское государство с архидиаконом Павлом Алеппским, который потом написал:
«Я поражаюсь: эти русские молятся с утра до ночи! Стоят они в церкви неподвижно, как камни. У царя во время поста на трапезе – щи, редька и хлеб. Заканчивается служба, они обедают, и начинается звон к вечерней службе. А что касается до нас, то мы после их долгих служб выходили не иначе, как разбитые ногами и с болью в спине. Мне кажется, у этих русских железные ноги и все они святые».
В древнем Новгороде храмы стояли на расстоянии 100 метров друг от друга. В маленьком уютном Боровске, на окраине которого мне довелось жить на Покровском подворье Пафнутьева монастыря, на 10 тысяч жителей когда-то было 28 церквей!
Православные традиции в годы безбожия у нас в стране выжигались каленым железом несколько поколений подряд. А сами они, что называется, «от сырости» не заведутся: это долгий процесс, который начинается как раз с… бабушек. Это они, приученные к вере с детства, ходившие на службу за десятки километров в чудом сохранившиеся от разграбления и поругания редкие храмы, молившиеся тайком по переписанным от руки молитвословам у спрятанных от чужих глаз икон, вернули из небытия наши храмы. Наши церковные бабушки – это не слабость Церкви, а благословение Божие, сохранившее веру в самые темные безбожные времена.
Помню, грузинки-певчие из храма великомученицы Варвары в Тбилиси мне рассказывали, что в их храме была традиция служить не только на грузинском, но и на русском языке – ради старых пожилых русских прихожанок, благодаря которым храм не закрыли и не разграбили во времена гонений на Церковь. Настоятель так и звал их уважительно: «Белые платочки». И пока хотя бы одна из них была жива, неукоснительно служил на русском. Мой родной Покровский собор в Камышлове тоже бабушки из небытия вернули, отмолили, отмыли, отстроили, а потом сами стали первыми в нем прихожанками. Не почетные «тепленькие» места заняли, а стали певчими, уборщицами, швеями и поварихами. Потому что Спаситель как говорил? «Хочешь быть первым – стань всем слугой». Они учили меня не только петь и читать на клиросе, но и искренней христианской любви, которая окружала меня, как теплое пуховое одеяло в мороз.
Если говорить о молодежи, то сегодня в нашей Церкви молодежь другая – не та, что массами заполняла храмы в 1990-х, когда, будем честны, было по-своему модным ходить в церковь. Храмов было вообще мало, в них не протолкнешься, а половина пришедших ни «Отче наш», ни Символ веры не знала. Сегодня молодые люди если идут в Церковь, то с серьезными намерениями, обдуманно. Они сами хотят во всем разобраться, задают вопросы, порой неудобные, и это очень хорошо. Да, зачастую молодые люди стоят на службах в модных курточках, с рюкзачками за спиной, а в руках служебники, молятся вдумчиво, с толком, всю службу от начала до конца выстаивают. Многие идут на исповедь и причащаются. Смотришь и понимаешь, что это уже не мода, не игра, а жизнь, где все по-настоящему. А значит, они сами будут жить по вере и детей своих научат тому же.
Перед Рождеством встретились у родителей с родным братом Ильей, который младше меня на 16 лет. Спрашиваю: как встретил Новый год? Он пожимает плечами: «Вдвоем с женой, поужинали – и спать!» Я говорю: «А друзья? А гулять до утра?» Он отвечает: «Мы уже пять лет как с друзьями на Новый год не собираемся. У всех семьи, дети, все дома сидят. А с друзьями мы обязательно собираемся на Рождество! Уже традиция. Вот это настоящий праздник! А Новый год – для тех, кто смотрит “Голубой огонек” с Киркоровым и Басковым под оливье и селедку под шубой».
Если честно, я удивился и обрадовался. Не хочу сказать, что мой брат и его друзья, которым сейчас немного за 30, каждое воскресенье в храме на службах стоят как свечки и посты соблюдают, – это было бы неправдой. Но что Новый год им, 30-летним, совсем не так дорог и интересен, как их родителям и моим сверстникам, выросшим в СССР, – это факт. А Рождество Христово – другое дело! Даже многие из тех, кого обычно в храм на козе не затащишь, в Рождество идут в церковь. Даже самые отъявленные скептики идут в этот день просить у родившегося Христа о чем-то своем, им одним ведомом.
В воскресенье едем с женой в автобусе в храм. Встретил товарища, с которым были знакомы до Церкви:
– Как дела?
– Нормально!
– И у меня нормально!
– Куда так рано в выходной?
– Нужно с утра в одно место (называет остановку, где храм).
Зная его как человека, далекого от религии, пропустил это мимо ушей. А потом смотрю в храме: он малыша-грудничка на руках к Причастию несет. Вот, думаю, партизан! Сказал бы сразу: в храм еду на службу! Разве это зазорно – в воскресенье с утра пораньше в церковь пойти, Богу помолиться? Постеснялся сказать. Я тоже поначалу стеснялся того, что в церковь хожу, думал, знакомые увидят, скажут: с ним что-то не так, нормальный вроде парень был, а сейчас с бабками в церкви поет!
После службы разговорились. «Я, – говорит, – каждое воскресенье крестников на Причастие вожу! Сегодня сына сестры причащали, а в прошлое воскресенье дочку брата водил».
Другой знакомый, который раньше благочестием не отличался, стоял в углу за колоннами и всю службу молился. Серьезный, собранный. Слушал возгласы внимательно, как на оглашении приговора. Не привык еще с ненасупленными бровями и сжав кулаки, а смиренно и просто. Знакомое лицо увидел, немного расслабился. «С праздником тебя, Денис!» – «И тебя с праздником!»
А потом увидел я старого товарища, у которого раньше в Москве бизнес был, – он мне звонил исключительно по каким-то делам. А сейчас со сложенными крестом руками шел к Чаше с маленьким сыном и улыбался. Подошел, обнялись. Бизнес в Москве продал, свой дом в деревне строит. Как сына окрестили, решили, что будут ходить в храм обязательно.
Знакомого депутата из Городской думы встретил. У него жена с детьми каждое воскресенье в храме, дети в воскресную школу ходят. Иногда к концу службы он за ними приезжал. Раньше всегда в машине сидел, в храм не заходил. А сейчас, когда третьего родили, стоял вместе с семьей, крестился, поклоны клал.
И таких много сейчас, кому раньше было не до веры: бизнес, дела, дела, бизнес… «Что я, дурак, что ли, попам кланяться? У меня Бог в душе! Это вы лбами об пол бьетесь, деньги в Церковь носите!» Сколько я таких разговоров слышал – не передать! А когда у тебя семья, дети, все эти глупости быстро проходят, стоит однажды пост подержать, молитвослов в руки взять и на первое Причастие прийти. И увидеть счастливые глаза своего ребенка в храме.
В храме постоянно новые люди. Да, некоторые потом уходят, но есть и те, кто остаются. И это настоящее тихое чудо нашей веры. Когда человек живет себе, живет, а потом говорит: «Хватит! Не могу больше жить без Бога!» И начинает ходить в церковь.
Просмотрено: 25 раз.
