«Когда медицина бессильна, начинает действовать Бог»

Года три назад я познакомилась с женщиной. Точнее, это она со мной познакомилась. Я тогда с девчонками пришла на службу, а она тихонько за нами наблюдала, а потом, на улице уже, подошла.

Звали ее очень необычно — Снежана. Второй раз в жизни встречаю такое имя, и второй раз — на подворье. Первая Снежана продаёт у нас пряники.

Разговорились… Этой второй Снежане на тот момент было 43 года. 18 — замужем. И все эти годы она безуспешно пыталась забеременеть. А ведь всегда мечтала о большой семье. Она и подошла к нам, потому что увидела много детей.

«Сытый голодного не разумеет»

Ещё в первые годы супружества врачи поставили Снежане бесплодие. Она долго лечилась. Безрезультатно. Пыталась делать ЭКО. Эмбрионы не приживались. Даже к «бабке» какой-то ездила. Потом пожалела — анализы стали только хуже. Окуналась в источники, мазалась освящёнными маслами, ездила по святым местам… Ничего…

На этой волне она даже впервые исповедовалась и причастилась. Сама понимает, что не с тем посылом. Больше, чтобы забеременеть, а не со Христом соединиться. И все же… Но не давал Господь детей.

Хорошо хоть муж был спокоен и жену не упрекал. Может и переживал, но вида не подавал.

И в храм к нам Снежана пришла с этой же бедой. Поплакать в очередной раз, помолиться. С людьми верующими поговорить — может, кто ещё что-то чудодейственное знает… Ехала мимо по своим делам, увидела и остановилась

Мне очень хотелось ее утешить. Хотя сытый голодного, конечно, не разумеет. И все мои слова казались ей, наверное, искусственными и высокопарными, когда она видела моих пятерых детей, зачатых и рождённых без всяких проблем. Даже Машу с ее синдромом Дауна. Она тогда сидела в коляске и радостно улыбалась этой женщине, которая гладила ее по руке.

— Я бы и такой девочке была бы рада, — тихо сказала Снежана.

И начала неловко извиняться. Испугалась, что обидела меня.

Нет, не обидела. Потому что такой девочке все были бы рады…

А я рассказывала ей истории, которые знала. О Любви Божией, о чуде… О Его Промысле. О том, что Господь знает и видит больше нас. И нужно просто Ему довериться.

«Просто»… Неизвестно, что запела бы я сама, окажись на месте Снежаны. Но мне правда хотелось ее поддержать.

«Твоя Маринка — пустышка!»

Я рассказала ей про Марину. Лет 8–9 назад они с мужем крестили у нас в храме маленького Мишутку. Специально приехали сюда из Подмосковья, потому что он — Михайловский. Михаил, крещённый в храме Архангела Михаила…

— У вас никогда не будет детей, — вынесла ей когда-то приговор гинеколог.

Марину отказались лечить в районной поликлинике. Потратив огромные деньги в частной на всякие процедуры, уколы и гормоны, она поправилась до ста килограммов, заработала гипертонию, проблемы с сердцем и почками и еле носила ноги. Цикл у неё вообще прекратился.

— Твоя Маринка — пустышка, — услышала она однажды, как шипела ее мужу свекровь.

Ну, а потом увидела его на улице в обнимку с другой.

Они развелись. Марина переехала в съёмную квартиру. Родители отказались ее принять. Бесплодная разведёнка — это клеймо. А еще через несколько месяцев она вновь увидела своего бывшего мужа с его новой женой — явно уже беременной.

— Пустышка! Пустая жирная корова! Никому ты не нужна! — рыдала она ночью в подушку.

У нее началась депрессия. На работе ей дали отпуск. Из дома Марина выходила теперь только за сигаретами. Реже — за едой, к которой не притрагивалась.

Однажды она случайно встретила Сергея — друга детства. Ну, как — случайно… Он спросил у родителей Марины адрес и бродил в тех местах, надеясь ее увидеть.

Сергей был влюблен в Марину со школы. Тогда она была первой красавицей. Но она предпочла ему, какому-то смешному и несуразному, наглого и напористого Андрея.

— Что смотришь? — крикнула Маринка Сереге. — Жирная, да? Страшная? А ещё я — пустышка!

— Красивая, — смущаясь, ответил он.

Он начал ее навещать, заставлял есть то, что сам приготовил, возил на природу. А потом предложил переехать к нему, в его загородный дом. За эти годы он «поднялся», но свою школьную любовь так и не забыл.

— Не бойся, я по-дружески, — пообещал он. — Не трону.

«У вас рак»

Маринка согласилась. Во-первых, зачем снимать квартиру, если можно не снимать? Во-вторых, ей было тогда по большому счёту все равно — тронет ее кто-то или нет. Хотя выглядела она так, что можно было быть спокойной: не тронет.

Но однажды Серега «тронул». Потом она сказала ему, что это была ошибка. Что толстая, страшная и ущербная, и точно ему не нужна. А он шептал, что ждал ее с самого детства. И что ему не важно, будет у них ребёнок или нет. Не будет — возьмут сироту. Марина ему не верила.

— Ну, тогда продолжай лечиться, зачем руки опускать? — сказал он.

Марина даже не может объяснить, почему согласилась. Через пару месяцев она легла в больницу по поводу своего бесплодия.

— Нам очень жаль, но у нас для вас плохие новости, — сказал врач.

— Я знаю, что я бесплодна, — спокойно ответила она.

— У вас рак шейки матки, — сказал врач. — И новообразование в груди.

— Серега поднял все связи, нашёл лучших онкологов, оплачивал лечение, — рассказывала мне Марина. — А мне было все равно. Даже лучше, если умру.

Марине предстояла операция. Она прошла последние, решающие обследования.

— Я даже не знаю, как и сказать, — зашёл к ней в палату старенький профессор. — Вы, Марина, беременны. Плод жив.

— У меня тогда случилась настоящая истерика, — вспоминала она. — Рак, беременность, плод. Я думала, врач надо мной издевается. Но он объяснял, почему сразу не увидели — что-то про ХГЧ при онкологии, вес и так далее. Потом спросил: «Сохранять будем?» Увидел мой взгляд, даже руками замахал: «Все-все… Я все понял. Знаете, Марина, вы — молодец! И помните — когда медицина бессильна, начинает действовать Бог!»

Во время операции малыша удалось сохранить.

— Выходи за меня замуж, — сказал Серега, когда его пустили в палату…

Потом было постоянное сохранение, кесарево на опасном сроке, малыш весом 1200 г при смерти, слезы-слёзы, надежда, отчаяние… Ей даже не разрешали брать сына на руки. Сколько же всего было выплакано, выкрикнуто и обещано Богу у того кювеза с крохотным бессильным тельцем… Лечение, облучение. И Сергей, который постоянно был рядом, верил, что все будет хорошо. Рядом с ним начинала верить и она.

Мишу выписали из больницы в полгода. Марина тоже чувствовала себя хорошо. Ее лечение дало результат… Тогда они и пришли к нам в храм его крестить, и мы познакомились. Но, увы, на наше подворье они больше не приходили.

А года четыре назад я неожиданно встретила их в Ейске. Сияющего Сергея, постройневшую и похорошевшую Марину и непоседливого, смешливого Мишку. У Марины ремиссия. А Мишка, к удивлению врачей, рос совершенно здоровым.

Но не только их я увидела. Рядом с Мариной стояла маленькая девочка.

— Наша дочка, Иришка, — шепнула она мне. — Приемная.

Сергей держал Марину за руку… Когда они встречались глазами, улыбался и, казалось, даже смущался. Как когда-то давно. И улыбалась ему в ответ Марина. И не было никого счастливее их.

«У вас не может быть детей»

Я рассказала Снежане о Вале… Мы знакомы, наверное, лет двадцать. Она живет на «новых территориях».

Валентина вышла замуж рано — в 18 лет. За одноклассника Темку. Я всегда удивлялась, когда она рассказывала, что он был двоечником и хулиганом. Такой положительный со всех сторон мужчина.

Когда-то Валя закончила музыкальную школу, осталась в ней преподавать. А когда открылся у них в городе храм, стала петь там на клиросе. А Тема работал в автосервисе. Лучшим мастером в округе считался. Но, главное, жили душа в душу. Так любили друг друга, что однажды, когда Тема на неделю уехал, она с тоски заболела.

А вот детей у них не было. Год, два, пять… В итоге поехали они в Киев, в какую-то ведущую клинику. У них в городке не поликлиника, а одни слёзы. Уж я-то знаю.

Валентина была уверена, что все из-за неё. А муж, чтобы жену поддержать, тоже решил за компанию обследования пройти. Не одной же ей мучиться. Редкий, согласитесь, случай.

В итоге у Вали обнаружили полную непроходимость маточных труб и какие-то жуткие гормональные нарушения.

— У вас не может быть детей, — сказали ей врачи. — Подумайте о приёмных.

У Темы оказалась необратимая некроспермия (все сперматозоиды мёртвые). И медики сказали ему то же самое.

— Мы тогда сидели в обнимку и плакали, — рассказывала мне Валя. — А потом муж сказал, что возьмём из детского дома. Мальчика. И девочку. И ещё мальчика. Да хоть ораву возьмём, лишь бы я не расстраивалась.

Через два дня они поехали в Почаев к своему духовнику за благословением. А он взял и… не благословил.

— Не ваше это!

И точка!

— Так хорошее же дело, батюшка, богоугодное, — уговаривала его Валя.

А Тема, видя слёзы жены, вообще разозлился и решил, что старый монах из ума выжил — жизни чужие рушит.

— Нет! Не могу, нет воли Божией, — повторял тот.

И вместо благословения дал им особое молитвенное правило. Какое конкретно — Валя не рассказывает. Монах не разрешил.

— Читайте его, и будут у вас дети, обязательно будут!

Тогда Вале с Темой было по 23 года…

Иван да Марья

Шло время…

Валентина расцвела, пополнела. Из девочки-тростинки превратилась в спелую красавицу — гарну жинку. Темка тоже возмужал, полысел, «брюшко» отрастил для солидности. И вообще, был он уже не Темкой, а уважаемым всеми Артемом Сергеевичем. Хозяином лучшего в городе автосервиса.

Им уже по 35… Умер духовник, не благословивший их на приёмных детей. А они всё читали то правило…

40… Так же любили друг друга, и дом — полная чаша. А детей все не было. Да и не будет уже, наверное…

43… Поехали в Почаев — на могилку к тому монаху. Помолились, поплакали. И решили правило больше не читать. И так — 20 лет, каждый день. Что уж теперь. Есть они друг у друга — и слава Богу.

На обратном пути заехали в какой-то маленький монастырек. Никогда здесь раньше не были. Осмотрелись, чай в трапезной попили. В храм зашли. Уходить уже собирались, подходит к Вале монахиня:

— Вон икона Богородицы, видишь? Ты помолись ей, милая, помолись. От нас без чуда не уезжают. Ты, главное, — верь.

Удивилась Валентина, но пошла, приложилась к иконе той. И вдруг как защемило у неё в груди. Упала на колени, разрыдалась. Все Пречистой о себе, о жизни своей рассказала. И умоляла дать им ребёночка. Не ради неё, ради мужа любимого. Видит же, как он на чужих детей смотрит… И вдруг так спокойно ей стало, мирно, тепло… Как будто Сама Божья Матерь обняла.

Через месяц Валя забеременела… Врачи говорили, что это невозможно, так не бывает.

Злые языки шипели:

— Куда вы на старости лет? Родите больного.

А они благодарили Бога и Пречистую Его Матерь за великую милость.

Когда Ваньке (а у них родился Ванька) исполнилось 2 года, они все вместе поехали на могилку к старенькому монаху, который их не обманул. И почему он не разрешил приёмных? А кто знает…

Заехали в тот маленький монастырь. Поклонились иконе Богородицы. Ничего уже не просили. Просто радовались и благодарили. А через 2 месяца Валя опять была беременна. Сейчас у них Иван да Марья…

«Я устала верить и надеяться»

В тот день я рассказывала Снежане эти истории, очень, на мой взгляд, убедительные. Звала ее почаще приходить к нам в храм. Исповедоваться, причащаться, просить у Бога помощи. Да я и у нас на подворье могла бы показать ей большое количество «бесплодных» семей, которые сейчас многодетные.

Есть у нас батюшка с супругой, которым в молодости пророчили какую-то там несовместимость и бездетность. Сейчас у них … 11 детей. У других — семеро, и все — путём кесарева. Ну, и «по мелочи» — гормоны там, непроходимость труб, муж в детстве свинкой переболел, возраст, климакс. А вот поди ж ты. Откуда что взялось.

Снежана слушала меня, кивала. Соглашалась, что да, для Бога нет ничего невозможного. И однажды и с ней может случиться чудо. Но когда мы прощались, она призналась:

— Если честно, я уже устала верить и надеяться…

И уехала… Время от времени, подавая записки, я вписывала и ее имя. Однажды даже добавила слово «бесчадная». Но когда тётушки за свечным ящиком начали настойчиво требовать объяснений: «С каких это пор наша Снежана из пряничного домика стала бесчадной, у неё же сын?! Не случилось ли чего?» — решила больше так не делать.

А потом я и вовсе о ней забыла.

Но несколько месяцев назад в ВК какая-то Снежана попросила открыть для неё личные сообщения. Они у меня закрыты для всех.

Фотографии никакой не было, друзей у неё было — три человека. Очень напоминало «левый профиль». Но я подумала, что это наша «пряничная» Снежана зарегистрировалась. Странно только, что она обращалась ко мне на «вы».

Я открыла.

«В 46 внуков нянчат»

А была это та Снежана, с которой мы когда-то познакомились. В Интернете она наткнулась на мою статью о Маше и узнала меня. Потом нашла другие и начала искать меня в соцсетях. В итоге зарегистрировалась в ВКонтакте, чтобы пообщаться.

— Вы меня помните?

— Теперь да…

…Чуть больше девяти месяцев назад неожиданно для себя Снежана забеременела. Она больше не лечилась, не думала об искусственном оплодотворении и почти не молилась. Она и в храм почти не ходила. Правда, устала верить и надеяться. И когда перестала, все и случилось.

— Что мы чувствовали — это не передать словами, — рассказывала она мне. — Это было даже не счастье. Это что-то большее.

Снежана делала все, что от неё зависело, чтобы благополучно выносить. Пила все витамины, проходила все обследования, ела только полезную еду, соблюдала режим, много гуляла, начала исповедоваться и причащаться каждое воскресенье. А муж включал вечерами ее «животу» классическую музыку. Он сам — меломан.

В 13 недель скрининг показал очень высокую вероятность рождения ребёнка с синдромом Дауна. И на УЗИ были все признаки.

— Что вы хотели, — сказала врач. — В 46 внуков нянчат.

И предложила дополнительные обследования. Неинвазивный пренатальный тест, например.

— Чтобы расставить все точки над «i» и прервать беременность.

— Я проревела всю ночь, а потом решила не делать! — рассказывала мне Снежана. — Потому что сама эта формулировка — «чтобы прервать» — для меня была неприемлема. Я этого ребёнка полжизни ждала. Возможно, я была неправа, надо было все прояснить. Но я не хотела этого всего. Мне казалось, что так я предаю своего ребёнка. Какого дал Бог — такого и возьму. А все остальное, что можно исправить и вылечить, я и так делала.

Врачи давили, но не так, чтобы особо. Во-первых, точки над «i» расставлены все же не были. И оставалась вероятность, что это ошибка. А во-вторых, это Москва: тут с толерантностью уже более-менее нормально. Но все же время от времени намекали:

— А оно вам надо? В вашем-то возрасте…

«Кто вам такое сказал?»

Хуже обстояло дело с мужем. Что оказалось совершенно неожиданно.

Никакой классической музыки на ночь больше не было. Вместо этого — бесконечные разговоры о том, что нужно все же сделать этот НИПТ. Потому что рожать инвалида — это жестоко по отношению к самому инвалиду. Ну, и так далее. Стандартные формулировки.

Снежана пыталась объяснить, что эти дополнительные обследования ничего не изменят. Она будет рожать в любом случае.

— Это же наш ребёнок, мы так долго его ждали. Здоровый он или больной, но он — наш! И я его люблю! Ты что, не понимаешь?

К больному муж тогда оказался не готов. Всегда понимавший Снежану, здесь он правда не мог ее понять. И однажды, не ставя никаких ультиматумов, просто собрал вещи и ушёл. Случилось это после второго УЗИ и анализов, которые опять указывали на вероятность у их дочери (а это была девочка) синдрома Дауна.

— Прости, — сказал он.

Вот и все…

Где-то через два месяца после его ухода Снежана мне и написала. Рассказала обо всем, что произошло. Не жаловалась на жизнь и несправедливость, не говорила плохо о муже, с которым они пока так и не развелись. Просто в двух словах рассказала, что случилось и почему ушёл. И просила присылать ей больше фото и видео с Машей. И вообще рассказывать о таких детях.

А я в очередной раз я удивлялась такому великому чуду под названием «человек». Каким он может быть сильным, прекрасным, смелым, любящим. Вот так взять и принять страшную неизвестность. Ни секунды не сомневаясь… А ребёнок с синдромом Дауна, который должен родиться, — это и правда страшная неизвестность. Не будем лукавить. Слава Богу, что я сама узнала о Машином диагнозе только после родов. И у меня не было страшного выбора. Даже теоретически.

— Лена, ты будешь в воскресенье у вас на службе? — спросила она меня недавно.

— Да, буду.

— Я приеду? Только я буду не одна.

— ?!

— С Андреем, мужем. Можно я познакомлю его с Машей?

Андрей вернулся. И долго просил прощения за то, что струсил. Говорил, что за это время все понял. И ему нет жизни без них — любимой жены и любимой дочки. Пусть и не такой, как все… И Снежана его простила.

— Я его даже понимаю. Мне, если честно, тоже сначала было страшно, — призналась она.

Удивительная женщина.

Они помолились на службе. Потом посидели со мной и девчонками в нашей Харлампиевой сторожке. Снежанин муж, Андрей, очень внимательно наблюдал за Машей. Познакомился с ней, поговорил, поиграл.

— Прорвёмся, — вынес он в итоге вердикт.

Снежана устала (срок все же), и они поехали домой…

А две недели назад она родила свою Катюшу. Андрей был с женой на родах.

— Поздравляю, у вас девочка! — сказала акушерка.

— Мы знаем, — ответил ей Андрей. — А ещё у неё синдром Дауна.

— Это кто вам такое сказал?!

У Катюши никакого синдрома не было.

Что это было? Ошибка всех этих скринингов и УЗИ (впрочем, не такая уж и редкая) — или чудо и милость Божия? И Господь изменил хромосому? А это и не так важно.

Чудо для меня было в другом — в их победе над собой. А это самое сложное. В том духовном подвиге, который они совершили. Особенно Андрей. Снежана — героиня, понятно. Но испугаться, сбежать, бросить, предать… А потом вернуться, упасть на колени — и ни капли себя не оправдывать. И полностью принять свою ещё не родившуюся «особую» дочь. Что бы ни говорили про «сильный пол», но все это очень сложно для мужчин. Особенно признаться в том, что трус. Так что Чудо, правда. А что девочка родилась здоровой… Слава Богу!

Да и родить в 46, после 18 лет безуспешных попыток — это тоже чудо, согласитесь.

Вот такая история…